Нам рассказы эти позабыть нельзя…
11 апреля — Международный день освобождения узников фашистских концлагерей, хочется рассказать о человеке, проживающем в посёлке Синезёрки Навлинского района. Война коснулась семьи Василия Петровича Терехова, отняв у него, как и у многих детей того времени, беззаботное детство.
Терехов Василий Петрович является ребенком войны, малолетним узником, находившимся на территории, оккупированной фашистами. Василий Петрович — педагог по образованию. Он является постоянным участником патриотических мероприятий, участвует в митингах, приходит для бесед со школьниками. На одной из бесед рассказал свою биографию. Его рассказы о своём трудном детстве никого не оставят равнодушными. Хочется, чтобы о таких людях знали как можно больше людей.
Родился он в 15 августа 1932 года. В 1941 году окончил 1 класс Алтуховской школы. В семье было шестеро детей.
В его детской памяти навсегда остались воспоминания о вагоне-лавке с вкусными конфетами-подушечками, вагоне-клубе, где показывали немое кино.
В 1941 году моё мирное детство закончилось. Война началась 22 июня 1941 года, а для меня она началась после первой бомбёжки Алтухово в августе 1941 года. Бомбы падали между Алтуховской фабрикой и станцией и мы, дети, бегали смотреть какие воронки они после себя оставляют.
В октябре 1941 года семья приехала на родину родителей, недалеко от села Глинное. Школы в Глинном не было, занятия тоже проходили редко. На этом моя учеба закончилась.
В селе был создан партизанский отряд, родители находились в отряде.
6 октября 1941 года Навлинский район был оккупирован. Фашисты сжимали партизан, находившихся в районе, в кольцо, но партизанам удавалось прорвать кольцо окружения.
Василий Петрович с родственниками, собрав свой небольшой скарб, сумел покинуть село, когда фашисты поджигали его. Оно было сожжено полностью. Потом в моей памяти всплывают землянки, где руки матерей вместо огня согревали нас. Снегири и клесты вместе с нами ели рябину, калину. Спали на еловом лапнике, поверх была застелена тканевая одежда. Зима была страшная, холодная и голодная.
В мае 1943 года начались облавы на партизан, чтобы отправлять в Германию. Прятались по болотам. То болото навсегда осталось в моей памяти, много там утопло людей. Однажды фашисты с помощью автоматов и овчарок сумели поймать нас. Мы попали в плен и нас пригнали под Трубчевск, расселили в деревне по сараям, в которых уже находились люди. Три дня пробыли мы здесь, кормили нас, выдавали по 2 варёных картофелины утром и вечером. Затем приказали построиться и плотной шеренгой повели к железной дороге. Сопровождали шеренгу фашисты на лошадях по обе стороны, а сзади — полицейский. Если кто задумал побег, то били палкой.
Под Выгоничами стало легче, посадили в машины, затем в вагоны и повезли в Брасово. Это был лагерь для пленных. Колючая проволока по обе стороны, в центре — два сарая. В одном из них мужчины. Народу было много, в сараях все не помещались, располагались прямо на траве, и все ждали своей участи. Группы готовились к отъезду в Германию. Однажды из того сарая, где были мужчины, двое совершили побег. Когда одного поймали, его привели обратно, раздели, приказали нам всем смотреть, а сами били его плеткой с двух сторон пока он не сел на землю. К вечеру всех из того сарая погрузили и увезли куда-то. Это потом мы узнали, что их увезли под автомат Тоньки-пулеметчицы. И так поступали со всеми, кого не отправляли в Германию. Позже, уже в мирное время, наши чекисты нашли эту Тоньку-пулемётчицу, и она получила по заслугам.
Затем нас построили в три группы и повели три-четыре километра из Брасовского лагеря в Локотскую тюрьму. Расселили в конюшне. Кормили, привозили какую-то баланду из зерна и картошки и давали по ковшику.
Однажды полицейский с переводчиком приказал всем старикам и тем, кому еще нет 14, построиться. Детей отвели в сторону, а тех, кто был старше, опять отправили под дуло Тоньки-пулеметчицы, сказав нам, что они едут заготавливать дрова.
В один из дней нас человек 30 вывели и сказали, что повезут в Германию, посадили в теплушку, дали воды и хлеба и повезли в неизвестном направлении. Когда приехали в Брянск, разрешили выйти из вагона, немного постояли и опять куда-то повезли.
Вдруг поезд резко тормозит, и нас выгоняют из вагона. Оказывается, нас выгоняли напоказ, так как летели наши самолёты, фашисты надеялись на то, что своих они бомбить не станут, а они тем временем в составе везли немецкую технику для наступления. Так нами фашисты прикрывались несколько раз.
Под Нарышкино нас расселили по деревням, опять же под охраной. Это уже было не похоже на концлагерь.
Здесь нам с неба раскидывали листовки. Это были наши. Они просили людей уходить в лес и прятаться во рвах и скоро они нас освободят. Мы так и делали, но фашисты не унимались, хотя и терпели здесь поражение. Они гоняли нас по лесу, ловили, били по нам пулемётами. Мы ждали, когда придут наши. Однажды мы увидели, как немецкие танки сожгли деревню Погорельцево. Они отступали, а следом шли наши воины на машинах и лошадях. Это был август 1943 года. Радость тогда была неимоверная. Нас обнимали, целовали, гладили по головам. Мы были голодные, помогали отапливать кухни и нас кормили. Специальные службы вели перепись всех, кто был в плену. Затем, когда освободили город Брянск, нас на попутных машинах везли до города, потом на открытых платформах до Навли.
В родной Навле я захватил партизан, которых еще не отправили на фронт, в том числе и своего дядю – партизана Фирсова Ивана, который стал партизаном в 17 лет. Война продолжалась. Часть партизан ждала отправки на Дальний Восток, где готовились военные действия с Японией. Мы ходили по освобождённой Навле, и радость нас переполняла. Мы понимали, что немцев нет, что нас освободили.
Наша власть нас не бросила. Нас собрали и отправили в Бяково, расселили по домам, где наша семья оставалась до декабря. Нас сбыло трое — я, два брата и дядя. В январе 1944 года нас и других детей из Алтухово, Суземки, также с нами был разведчик Митя Седов — участник партизанского отряда, про которого была написана книга, отправили в Суворовское училище в Орел. Но учиться мы там не смогли, так как там набрали только один класс. Нас отправили на машинах за шестьдесят километров в детский дом города Волхова.
В детском доме было непросто. Воспитатели просили только об одном — не воровать, потому что нам всегда хотелось есть. В детском доме, наряду с учёбой, отмечали праздники, были смотры художественной самодеятельности, но главное была учеба. Ведь впереди нас ждала трудовая жизнь.
Трудовая деятельность началась с детского дома. В 1947 году был участок на окраине детского дома, и каждая группа ухаживала за своим участком земли. Копали, сажали, пололи, собирали щавель, шишки, жёлуди. Труд очень помог многим воспитанникам детского дома стать людьми. В детском доме я участвовал в кружках художественной самодеятельности. Однажды исполнял роль Зои Космодемьянской.
Помню как мы писали письмо И.В.Сталину и нашему детскому дому подарили велосипед, патефон, духовой оркестр и машину.
Война продолжалась, и окончательно мы встретили нашу победную радость в 1945 году в детском доме. Утром 9 мая 1945 года не звонил как обычно колокольчик по группам, просто пришли воспитатели и кричали: «Ребята, Победа. Вставайте!». Что тогда началось: мы плакали, кидались подушками, танцевали на постелях. Это были слёзы радости.
«Победа!» — кричали дети,
Рыдал и ликовал Союз.
Войны не стало на планете,
Слез тех и ныне не стыжусь.
Победили, а в душе печаль,
Не дошедших нам сегодня очень жаль.
Жаль их, миллионы жизней,
Нас и мир они спасли.
Мы сегодня, как на тризне, вспоминаем.
Нам Победу принесли
Ценою – море слёз и крови». В.П.Терехов
Весь детский дом, все шесть групп были на площади, участвовали в демонстрации, где все радовались, ликовали и плакали те, кто не дождался своих.
Директор объявил, что мы никуда не расходимся, нас ждет встреча с гостем. Он приехал в отпуск по ранению. Это был Герой Советского Союза из деревни Борзёнки. Он рассказывал нам как воевал, как был ранен, а затем всем детским домом мы фотографировались с ним.
Из детского дома после четырёх классов распределяли в бесплатные ремесленные училища в Орле, где учиться надо было четыре года. Это было училище номер восемнадцать для мальчиков, где обучали на слесарей и училище номер девятнадцать для девочек, где учили на агрономов. Два брата и дядя попали в училище, а меня, так как я был в оркестре и занимался художественной самодеятельностью, оставили в детском доме. В детском доме я окончил семь классов.
В 1950 году, в год 5-летия со дня Победы в Великой Отечественной войне, у меня был выпускной вечер и перед нами открылись все дороги. Я поступил в педагогическое училище в г.Волхов вместе со своим другом Майоровым Лёшей. Учиться надо было четыре года.
Окончив педагогическое училище, я по направлению был отправлен работать на Дальний Восток в Приморский край в детский дом. Какая там была красота. Деревня у сопок, речка — благодать. Так я стал преподавателем.
В октябре 1954 года пришла повестка в армию. Три с половиной года служил в городе Хабаровск в 300-м истребительном ордена Красной Звезды полку. Сначала год в учебной части связистом–локаторщиком. Там вступил в коммунистическую партию. Я был сержантом. Оставляли в армии сверхсрочно, но очень хотелось работать учителем. В декабре 1957 демобилизовался и уехал на родину.
2 января 1958 года прибыл в село Глинное Навлинского района, а 12 января обратился в районный отдел образования за помощью — помочь с работой, и стал работать подменным учителем сначала в селе Гремячее, затем в Клюковниках.
В августе 1958 года освободилось место учителя начальных классов в родной школе в селе Глинное, где я и проработал шесть лет до 1963 года. Было нелегко. Ходил по три с половиной километра туда и обратно, но это помогло сохранить здоровье. Я и зарядку делал всегда.
В 1960 году женился на молодой симпатичной девушке, которая прибыла из Соколовской школы работать завучем в Глиненскую школу.
В это время Навлинский, Брасовский и Комаричский районы были объединены в один. Районный отдел образования был в Брасово и нас направили работать в Кокинскую школу в Комаричи. Там как раз не хватало историка и географа.
К тому времени я поступил в Московский университет имени Ломоносова, сдал зимнюю сессию, а весеннюю не удалось — заболел и перевёлся в Смоленский институт, который окончил в 1958 году.
С августа 1963 года я работал в Кокинской школе. Через четыре года я уже стал завучем. Школа большая, свыше четырехсот человек. Я проработал в ней четырнадцать лет.
Три начальные школы были в нашем шефстве. Приходилось ходить на работу по четыре километра. Затем школы опустели и ученики стали ходить к нам в школу.
В 1980 году, как общественника-коммуниста, меня агитировали в Усожскую восьмилетнюю школу, но я не решался. Ушёл на пенсию по выслуге лет. Председатель колхоза давно агитировал в колхоз, потому что всегда с ребятами и художественной самодеятельностью я был и на ферме, и в таборе, и в поле. Согласился и стал работать в колхозе, сначала диспетчером, а затем заместителем председателя по воспитательной работе. Затем пять лет парторгом. Жена осталась работать в школе. Я общался с людьми, никогда не отказывался от помощи колхозу. Приглашали людей и в клуб, и выходили в поле на воскресники с мероприятиями. Учителя должны быть не только наставники в школе, но и в жизни. Работать надо на общество, на государство.
В 1985 году переехали в Синезёрки, купили дом. Анна Яковлевна, моя жена, работала год или два в Синезёрской школе, потом — в библиотеке. Я был пенсионером. Не раз отмечался наградами, почётными грамотами, юбилейными медалями. В 1973 году меня наградили Почётной грамотой Министерства РСФСР за успешное воспитание подрастающего поколения, Почётной грамотой нашей районной газеты, как активного корреспондента и помощника. Первая грамота, была получена мной, когда я работал в селе Глинное. Тогда я участвовал в переписи населения, был переписчиком. В конце переписи наградили меня денежной наградой с записью в трудовую книжку с благодарностью от Правительства СССР. Во время работы в колхозе организовывал встречи, мероприятия, но и сам с работниками конторы подключался к работе. В то время шла работа по благоустройству Нечерноземья, которая включала расчистку территории, повышение урожаев, посадку деревьев.
Меня наградили медалью за труд «По преобразованию Нечерноземья».
Я очень любил художественную самодеятельность и всегда в ней участвовал, сочинял, и многим своим знакомым посвятил стихотворные строки. Они вылились в небольшую книгу «Живут во мне воспоминания…».
«Поздняя осень»
Что ж ты пригорюнилась, берёза,
Словно монастырская монашка?
Листья сыплешь, словно слёзы,
Спала изумрудная твоя рубашка.
Грудь и плечи стали голеньки,
Будто ты из бани жаркой.
Опустила руки-ветки тоненьки
И глядишь на дуб украдкой…
Не грусти, краса России.
Оживёт твоя увядшая коса.
Небо будет скоро синее,
Шалью зелени покроются леса. В.П.Терехов.
Рассказывая ребятам свою биографию, Василий Петрович не раз упоминал, что картины войны и сейчас встают у него перед глазами, хочется их забыть, но это невозможно. И самое главное, о чем он просил ребят — это добиваться поставленных целей и трудиться на благо своей Родины.
/home/web/web/navlya gazeta.ru/public html/wp content/uploads/2025/04/image 30
/home/web/web/navlya gazeta.ru/public html/wp content/uploads/2025/04/i 10
