Навлинские моряки отмечают свой праздник

Каждый год все, кто служил и служит в ВМФ, собираются на свой праздник, который отмечается в последнее воскресенье июля. О службе на подлодке вспоминает старшина второй статьи запаса Сергей Шарыпов.

Сказать, что судьба занесла Сергея Шарыпова в его 19 лет служить на подводную лодку будет, скорее всего, неверно. И тому есть объяснение. Ведь еще будучи учащимся Навлинской средней школы №1 имени М. Горького и занимаясь в военно-патриотическом клубе «Фарватер», он понял, что служить будет только на Военно-Морском Флоте. А когда пришло время призыва, сам попросился на флот.

После прохождения учебки во Владивостоке, спустя пять месяцев, попал на лодку в качестве старшего радиометриста.

— Радиометрист — это своего рода глаза корабля, — говорит Сергей, — у меня была своя рубка размером где-то полтора на два метра, где было все необходимое оборудование для контроля и наблюдения. Ко мне в рубку никто не мог прийти, кроме командира моей боевой части, поскольку я еще вел секретную документацию. Все надводные воздушные цели в радиусе 96 км находились под моим наблюдением. Каждые 30 секунд необходимо было докладывать о ситуации. Если попадал какой-то объект, немедленно фиксировалось и докладывалось командиру.

О своем опыте первого погружения Сергей вспоминает:
— Помню свое первое погружение и связанный с ним страх. Первый страх испытывают все и то, что говорят, будто не боятся – это не так. Когда лодка погружается, начинается жуткий треск. Рабочая глубина нашего погружения 240 метров, а так, в основном, 100-150 метров. Треск таким был сильным, что казалось, что лодка просто лопнет на части. Но это было только при первом погружении. Второй раз и последующие — был уже как дома, на лодку шел без страха, как будто, так и надо. Под водой время суток просто стиралось. И только часы показывали, какое время суток сейчас.

Когда моряк уходит первый раз в море, по традиции проводится обряд посвящения в подводники. Наливают забортную воду в литровый плафон, которую нужно выпить за один раз. На вкус она не очень приятная, горько-соленая. В каждой боевой части свой обряд посвящения, некоторые добавляли обряд «поцелуй кувалды»: её подвешивают к потолку и, когда судно качает, матрос должен изловчиться и её поцеловать.

О буднях подводника Сергей рассказывает, что на их дизель-электрической подводной лодке «Варшавянка» экипаж в количестве 60 человек, включая офицеров и мичманов, выполнял разные функции и задания. Это самая тихая лодка, обнаружить которую очень сложно. В 8 часов утра на корабле начинается подъем флага, затем проходят проверка готовности боевой части, «приборка», во время которой все идут убирать свой участок, изначально закрепленный за ним при поступлении на службу.

Экипаж подлодки круглосуточно несёт вахту по четыре часа. На вахте необходимо следить за показателями датчиков, пультом, делать записи. Досуг моряки проводят, играя в шахматы, домино, смотрят кино. Иногда устраиваются праздники или соревнования. Но главный отдых в море — это сон. Поэтому, как только выпадает минута отдыха, стараются принять горизонтальное положение и заснуть.

Одной из основных задач корабля является патрулирование и охрана прибрежных территориальных вод. Были на Камчатке, Сахалине, в Японии. В Японии были двое суток, ходили на экскурсию после чего — строго на борт. Но вахта всегда остается: если одни уходят, другие на месте, на борту. Дисциплина на корабле самая строгая и нарушать ее никому не позволительно.

— По боевой тревоге ты всегда должен находиться на своем посту, в своем отсеке. Если ты не находишься там, например, вышел покурить, то ты уже не зайдешь — отсек герметизируется. Но на выходе вахтовому нужно отдать книжку «Боевой номер», так она называлась, и ее носили в кармане на груди. В ней были прописаны все правила, обязанности, твое заведование отсеком и знать это все надо было наизусть. Вахтенный офицер мог открыть любую страницу и задать вопрос, например, правило №3. Стоишь и думаешь. Не ответил — все, значит, ты курить не хочешь. Возвращайся обратно. А если рассказал, то, пожалуйста, выходи, покури. Никому поблажек не было, — рассказывает Сергей.

Среди подводников были и свои суеверия. Так, например, было всегда непреклонное правило: в день выхода в море категорически запрещалось бриться и мыться. За день до этого — пожалуйста. Но в день выхода в море – нет.

Сергей вспомнил еще один случай, когда надо было выходить в море 12 августа — дата гибели атомной подводной лодки К-141 «Курск». Командование решало: выходить в такую дату или нет. И все-таки с приспущенными флагами была дана команда: выходить. Все прошло благополучно.

— А еще был случай. Сводили нас на фильм «72 метра», который только что вышел. На следующий день у нас выход. Погружаемся. С первого по шестой отсеки поступают доклады о готовности, о том, что происходит с погружением на каждые 50 метров глубины. И когда подошли к отметке погружения 72 метра, с отсека №1 не поступает доклада. В рубке стоит тишина. Командир повторяет: «Первый — доклад!». А в ответ — тишина. Все бросились к отсеку. Матрос в своей рубке — без сознания. Глянули на приборы — глубина 72 метра!.. Вот так под впечатлением фильма, просмотренного накануне, моряк не справился с эмоциями. Поэтому было принято решение ничего подобного не смотреть перед выходом в море.

В продолжение нашего увлекательного разговора задаю подводнику Шарыпову еще вопросы:
— Если заболел под водой — на берег отправят?
— На борту есть свой врач, который если понадобится, сделает и микрооперации. Для этого есть оборудованная комната. Был случай, когда у одного сослуживца все тело покрылось фурункулами на глубине. Доктору пришлось вмешаться. Все вскрыл и удалил. И когда возвращались на базу — уже все зажило.

— А были ли ЧП?
— Нет, таковых не было. Но один нештатный случай со мной произошел. Я находился в своем центральном втором отсеке. Пока на вахте находился мой старший, я решил сходить в другой отсек к товарищам. Дизельный генератор во время работы создает большой шум, и находясь здесь, мы не услышали объявленную тревогу… Оказалось, произошло поступление воды в четвертый отсек. Мы заглядываем в трюм этого отсека, а там бьет из трубопровода вода, да с такой силой, что руку пробить может. И мы вдвоем с моим товарищем заделываем этот прорыв. Когда все закончилось, командир спрашивает у меня, где я был. И получилось так, что мне здорово попало — получил строгий выговор и одновременно наградили за то, что заделали прорыв. А когда пришли на базу вручили медаль «Классный специалист» первой степени?

— Возможно ли покинуть затонувшую лодку?
— Да, если глубина менее 100 метров. Обычно для спасения моряков используются специальные аппараты с кислородом и костюм. Эвакуация отрабатывается на учениях. Но на большой глубине – нет. Наш командир иногда говорил, что подлодка — это большая братская могила. На большой глубине не спастись никому и это понимают все, кто здесь служит.

— Была ли дедовщина?
— На флоте дедовщины нет, у нас называется “годковщина”. Она обычно связана с чем? Просто кто-то не хочет выполнять свои обязанности и старается их переложить на другого. Поэтому бывало, что и наши старослужащие перекладывали всю грязную работу на нас, например, в трюме убрать протечки солярки, масла. Они выполняют команду офицеров, предназначенную для них через нас. Но никогда не было, чтобы тебе приказали: принеси мне то или это. Такого в море нет. В море все равны. На базе — да, такое могло быть. Есть свои определенные правила при нахождении на базе и в море. И их все соблюдают.

— Отношения с экипажем были больше уставными или дружескими?
— Отличные. Мы все называли друг друга по имени и никогда по званию. Дружба на подлодке — особая дружба. Мы все в одном клубочке, взаимосвязаны. И если случались ссоры или обиды — всегда просили прощения. И я очень хотел, чтобы такие отношения, как были у нас на корабле, были бы здесь, на земле. После службы море снилось часто, наш корабль. Сейчас остались только воспоминания. И сегодня, собираясь ежегодно на наш праздник, мы вспоминаем лучшие свои годы – годы, связанные с морем, со службой на флоте.

— Сергей, а сейчас пошли бы служить?
— Да, безоговорочно. Когда спрашивают, служил ли я и где, услышав, что служил подводником, слышишь в ответ: «Да ты что?!». Отношение тут же меняется. Чувствуешь уважение, восхищение, гордость. И следующий вопрос, а как там? Очень страшно?
У меня есть девятилетний сын. Я ему часто рассказываю о том, каково быть подводником. И мое глубокое убеждение, что каждый мужчина должен пройти службу. Моя мама очень гордится тем, что я служил в ВМФ. Получала благодарности, грамоты от командования. Конечно, ей было приятно.
Советую всем служить на флоте. Это не только почетно, значимо, но еще и очень интересно. Выйдешь на мостик, смотришь, как лодка идет полным ходом, а вокруг — красота…
Марина ПУЧКОВА, фото автора